“Черный лебедь” Нассима Талеба — это книга, посвященная редким и непредсказуемым событиям, которые оказывают значительное влияние на мир. Талеб вводит термин “черный лебедь” для описания таких событий, которые невозможно предвидеть, но которые имеют огромные последствия. Он также обсуждает человеческую неспособность предвидеть эти события и склонность к ретроспективным объяснениям. Книга подчеркивает важность готовности к неожиданным изменениям и адаптации к неопределенности.
Пролог
Чёрные лебеди – это неожиданные события с огромным воздействием, которые мы объясняем только после их происхождения, играют ключевую роль в истории, и мы часто игнорируем их возможность.
Непредсказуемые события имеют значительное влияние потому, что они неожиданны и не могут быть предсказаны заранее.
Непредсказуемые события имеют значительное влияние, и мы должны приспособиться к их существованию, сосредоточившись на “антизнании” и стремясь максимально экспериментировать, чтобы “поймать” как можно больше таких событий.
Наше сознание и мозги нацелены на постижение конкретных фактов и изучение известного, а не на понимание общей картины и метаправил, что мешает нам адекватно реагировать на непредсказуемые события.
Система признания и награждения в нашем обществе несправедлива, так как часто не учитывает и не ценит тех, кто предотвращает катастрофы и способствует благополучию, оставаясь незамеченными.
Для понимания феноменов важнее изучать редкие и экстремальные события, а не обыденные и “нормальные”, так как они имеют значительное влияние и обнаруживают настоящую природу вещей.
Представления о познании и упрощения в мышлении, которые мы называем “платонизмом”, часто приводят к неправильному пониманию и пренебрежению “Черными лебедями”
Метафоры и истории имеют большую силу, чем идеи, и они важны для понимания нашего восприятия мира, но мы не должны позволять им слепить нас от неизвестного и неопределенного.
Миром движет аномальное, неизвестное и маловероятное, и, несмотря на прогресс и прирост информации, будущие события становятся все менее предсказуемыми.
Годы учения эмпирика-скептика
Человеческое восприятие истории страдает от “Триады затмения”: иллюзии понимания, ретроспективного искажения, и склонности преувеличивать значимость фактов.
Восприятие истории и событий искажается ретроспективой, и лишь запись событий в момент их происходения может дать наиболее точное и непредвзятое представление о них.
Категоризация упрощает реальность и может привести к взрывоопасным последствиям, так как она игнорирует источники неопределенности и искажает наше понимание сложного мира вокруг нас.
Умные и образованные люди строят прогнозы не лучше простых людей, но ошибочно полагают, что знают больше благодаря своему образованию и специализации.
Мы часто недооцениваем непредсказуемость и случайность в истории, вместо этого предпочитая верить в логичность и последовательность событий, что делает нас мастерами ретроспекции и самообмана.
Люди часто подвержены иллюзии понимания, которая заставляет их видеть мир более предсказуемым и объяснимым, чем он есть на самом деле, что ведёт к проблемам в принятии решений, особенно в условиях неопределенности и кризиса.
Автор выдвигает идею о важности независимости, свободы и покоя для интеллектуальной работы и формирования философских систем, основываясь на своем понимании концепции “Черного лебедя”.
Черный лебедь Евгении
Евгения Николаевна Краснова, несмотря на первоначальные трудности и непонимание со стороны издателей, превратилась в успешную писательницу, доказав, что уникальный подход и верность своим идеям могут привести к успеху и признанию.
вгения, преодолев непонимание и отвергнувши противостояние науки и искусства, обрела признание как писательница, соединив в своих работах художественное и научное, несмотря на то, что не была знакома с работами писателей и ученых, в которых видели истоки ее творчества.
Спекулянт и проститутка
Есть профессии, позволяющие “масштабировать” доход без прямой пропорциональности затраченному времени и усилиям, что связано с концепцией “Черного лебедя” и неопределенностью в жизни.
Масштабируемые профессии приводят к жесткой конкуренции и огромному несоответствию между усилиями и вознаграждением, делая их подходящими только для удачливых, в то время как в немасштабируемых профессиях эффективность достигается массой.
В эпоху технологий и масштабируемости, создание и распространение контента приводят к неравенству, где немногие доминируют и получают большую часть прибыли, в то время как остальные делят остатки.
Америка, с ее ориентацией на генерацию идей и креатив, является более творческой страной, чем те, которые сосредоточены на “высокой культуре”, и эта специализация позволяет ей успешно развиваться в условиях глобализации.
В сферах, подчиняющихся законам Среднестана, отдельные экстремальные значения имеют малое влияние на общую картину, что не всегда верно для все остальных сфер.
Социальные феномены, включая богатство и популярность, относятся к Крайнестану, где небольшое количество событий или единиц имеет несоизмеримо большое влияние на общую картину.
В отличие от Среднестана, где средние значения достоверно отражают общую картину, в Крайнестане одно отдельное наблюдение может кардинально изменить общую статистику, что делает знание, основанное на данных, менее надежным.
Существуют значительные различия между явлениями, подчиняющимися обычной случайности (Среднестан), и теми, которые зависят от крайних случайностей (Крайнестан).
Есть два типа случайности – “Среднестан” и “Крайнестан”, которые имеют различные характеристики и влияют на наше понимание и предсказания в разных областях жизни.
Тысяча и один день, или Как не быть лохом
Независимо от статуса и уверенности в себе, люди не застрахованы от неожиданных и непредсказуемых событий, которые могут радикально изменить их взгляды и понимание мира.
Банкиры и финансовые учреждения, представляющие себя как консервативные и надежные, на самом деле часто основывают свою деятельность на рискованных стратегиях, что может привести к катастрофическим потерям и финансовым кризисам.
Черный лебедь – это непредсказуемое событие с большим влиянием, его наличие и влияние зависят от ваших ожиданий, и его можно истребить или создать с помощью науки и широкого взгляда на вещи.
Проблема индукции, часто называемая “проблемой Юма”, является старой и сложной философской задачей, прослеживающейся от древних времен до наших дней.
Секст Эмпирик, антиакадемик и скептик, подчеркивал значимость опыта и сомнения в теориях, формулируя проблему индюшки и внедряя эмпирический подход в медицину, который становится ключевым для понимания планирования и прогнозирования.
Альгазель, критикуя «научное» знание и употребляя рационалистическую аргументацию, спровоцировал дебаты, которые в итоге привели к отказу арабов от научного подхода и распространению суфийского мистицизма, что можно связать с проблемой Черного лебедя.
Скептицизм, в частности в виде фидеизма, служит важным инструментом для вопросительного отношения к знанию и истине, что, в свою очередь, приводит к более глубокому и честному пониманию реальности.
Понимание и осознание риска важно для принятия обоснованных решений, чтобы избегать становления “индюшкой”, а не для полного избегания риска.
Наше недооценивание и невнимание к “Черным лебедям” – непредсказуемым и редким событиям с крайне значительными последствиями – приводит к ошибкам в наших представлениях о мире и влияет на нашу способность прогнозировать будущее.
Доказательство-шмоказательство!
Люди часто путают и переворачивают утверждения, что может приводить к серьезным логическим ошибкам и неправильному восприятию информации.
Человеческое понимание и реакции на различные ситуации зависят от контекста, и даже точное знание не всегда приводит к правильным действиям, особенно когда мы переходим из теории в практику.
Наш ментальный механизм, наивный эмпиризм, подталкивает нас к поиску свидетельств, подтверждающих наши представления, при этом мы часто выбираем факты, которые соответствуют нашим теориям, и называем их доказательствами.
Наблюдения и опыт могут нас убедить в неправильности какого-то утверждения, но не могут с абсолютной уверенностью подтвердить его верность.
Люди имеют естественную склонность искать подтверждение своим утверждениям, игнорируя отрицающие примеры, которые на самом деле являются более важными для установления истины.
Появление дополнительного объекта, не являющегося черным лебедем, не подтверждает отсутствие черных лебедей.
Мы рождаемся с интуитивными механизмами, которые позволяют нам выборочно обобщать опыт, полагаясь на индуктивное знание в некоторых областях, оставаясь скептическими в других, основываясь не только на нашем личном опыте, но и на знаниях, накопленных нашими предками в процессе эволюции.
Наша интуиция, наследованная от предков и отлично работающая в первобытных условиях, часто сбоит в современном мире, полном неожиданных “черных лебедей” и сложностей, которые мы часто не в состоянии предвидеть или понять.
Искажение нарратива
Наша склонность к упрощению, созданию историй и поиску причинно-следственных связей приводит к искаженному восприятию мира и недооценке роли случайности и неопределенности.
Теоретизирование является неотъемлемой частью нашего биологического устройства, и борьба с ним противоречит нашей природе.
Наш мозг автоматически ищет объяснения и толкования для наших действий и восприятий, делая это даже тогда, когда объективных различий или оснований для толкования нет.
Наше упорядоченное восприятие мира и системное мышление определяются нашей биологией.
Наша потребность в нарративе и упорядочивании информации зачастую заставляет нас видеть мир менее хаотичным, чем он есть на самом деле.
Нарратив, или упакованная идея, может искажать наше понимание вероятностей и вести к ошибкам в оценке шансов.
Воспоминания субъективны и изменчивы, они постоянно переосмысливаются и модифицируются на основании наших текущих знаний и представлений о логичности.
Интерпретация прошлого может варьироваться в зависимости от точки зрения, но истина одна, независимо от того, доступна она нам или нет.
Нарратив, или осмысление прошлых событий в виде истории, помогает справиться со стрессом и угрызениями совести, воспринимая произошедшее как неизбежное.
Человеческая склонность к поиску причин и объяснению всего может приводить к искажению правды и просто неверным выводам.
Нарратив, заголовки и “ударные” фразы могут отвлекать ученых от более важных вещей, и только мета-анализ научных работ может исправить это.
Нарративность искажает наше представление о вероятности событий, делая их более правдоподобными и представимыми в наших глазах, что приводит к серьезным ошибкам в принятии решений.
Человеческая натура склонна переоценивать вероятность заметных редких событий (Черных лебедей) и недооценивать те, которые не укладываются в привычные схемы восприятия.
Нарративы и отдельные истории оказывают на нас большее влияние, чем абстрактная статистика, что может приводить к нерациональным решениям и неправильной оценке рисков.
Человеческое мышление подразделяется на два типа: быстрое, интуитивное и подверженное ошибкам (Система 1) и медленное, логическое, осознанное (Система 2), и проблемы возникают, когда мы полагаемся на Систему 1, думая, что используем Систему 2.
Несмотря на сложность анатомии мозга, больше доверия заслуживают тщательно продуманные психологические эксперименты, чем нейробиологические исследования, поскольку связь между анатомией органа и его функционированием не всегда обязательна.
Наше непонимание и недооценка событий типа “Черный лебедь” происходит из-за нашего присущего склонения к нарративу и эмоциональности, а также из-за нашего ограниченного восприятия прошлого и неспособности прогнозировать будущее.
Жизнь на пороге надежды
Интеллектуальные, научные и творческие профессии существуют по законам, где успех сосредоточен у немногих, однако наше общество и наша гормональная система продолжают поддерживать иллюзию стабильности и размеренности.
Продолжать свою научную или исследовательскую работу вопреки отсутствию немедленных результатов и общественного признания требует особого таланта и силы духа.
Наше восприятие и реакции часто ориентированы на осязаемые, немедленные результаты, вместо отложенных или менее осязаемых, что может привести к недооценке важности задач, требующих длительного времени для достижения результатов.
В жизни нелинейные зависимости встречаются гораздо чаще, чем линейные, что делает мир менее предсказуемым и прямолинейным, чем мы привыкли думать.
Важность уважения и признания в человеческой культуре и деятельности часто недооценивается, а они могут быть гораздо важнее материального вознаграждения.
Для счастья важнее регулярность положительных эмоций, а не их интенсивность, и значительное счастье может приносить множество маленьких радостей.
Любимая книга, подобно настоящему другу, заслуживает безоговорочной верности и понимания, и именно таким образом Евгения относилась к своему любимому роману “Пустыня татар”.
Джованни Дрого провел всю свою жизнь в ожидании великой битвы, которая так и не случилась, откладывая счастливую жизнь, и пропустил все возможности, которые предлагала ему жизнь.
Чрезмерное стремление и ожидание исключительного события может привести к разочарованию и потере, даже если это событие в итоге происходит.
Евгения и Ниро – два противоположных мира, привлекающих друг друга, но в конечном итоге не способных на совместное существование, обнаруживают общий интерес в романе «Пустыня», который становится символом их несовместимости и разрыва.
Успешная стратегия ведения бизнеса или инвестирования требует способности терпеть регулярные небольшие потери, ожидая большой выигрыш, который может произойти редко, но обеспечит значительную прибыль.
Проблема скрытых свидетельств
Понятие причинности часто неправильно используется учеными и историками. Люди стремятся найти очевидные объяснения явлениям, даже если таких объяснений нет. Автор критикует образовательную систему за то, что она заставляет студентов искать причины всего, не признавая роль случайности. Скрытые свидетельства искажают наше восприятие реальности, делая её более объяснимой и стабильной, чем она есть на самом деле. Важно осознавать, что многие явления и события могут не иметь явных объяснений, и учитывая скрытые свидетельства, следует осторожно относиться к причинно-следственным связям.
Предсказательный парадокс
Вечерняя прогулка по Сиднею раскрывает символическую самонадеянность человечества через историю строительства Сиднейского оперного театра, который стал примером наших ошибок в прогнозировании и планировании.
Эпистемическая самонадеянность — это склонность людей переоценивать свои знания и недооценивать неопределенность, что приводит к ошибочным представлениям о своей компетентности.
Люди склонны недооценивать редкие события, известные как “Черные лебеди”, что приводит к ошибкам в оценке их вероятности и значимости.
Нет существенной разницы между угадыванием и предсказанием неизвестных величин, и профессиональные прогнозисты часто подвержены ошибкам в мышлении, связанным с переоценкой своих знаний.
Избыток информации может затруднять понимание, порождая ложные гипотезы и уверенность в ошибочных выводах.
Эпистемическая самонадеянность специалистов приводит к переоценке своих знаний и недооценке вероятности ошибок, что особенно заметно в профессиях, где некомпетентные эксперты дают советы, за которые им платят зря.
Специалисты могут быть компетентны в стабильных, предсказуемых областях (таких как математика или физика), но их эффективность снижается в подвижных сферах, требующих предсказаний будущего на основе уникального и неповторяющегося прошлого. В итоге, проблема заключается в том, что специалисты не всегда осознают свои ограничения и недостатки в знаниях.
Изучение ошибок прогнозирования в трейдинге показывает, что экономические прогнозы часто ненадежны, и профессионалы переоценивают свои знания.
Проблема прогнозирования заключается в том, что прогнозисты часто не учитывают редкие и значимые события, что приводит к значительным ошибкам и недооценке общей погрешности их предсказаний.
Исследователи обнаружили, что аналитики ценных бумаг демонстрируют эпистемическую самонадеянность и стадный инстинкт, что приводит к низкой точности их прогнозов, несмотря на доступ к важной информации.
Тетлок исследовал проблему переоценки экспертами своих прогнозов, выявив, что их ошибки часто объясняются внешними обстоятельствами, а некомпетентность маскируется защитными механизмами.
Даже сложные статистические методы часто не превосходят простые, а теории экономистов не подтверждаются эмпирическими данными; экономисты игнорируют важность интеграции других научных дисциплин, что ведет к узости мышления и снижению практической пользы их прогнозов.
Значительные ошибки в планировании проектов часто происходят из-за игнорирования внешних неопределенностей и непредвиденных событий.
Внедрение электронных таблиц, таких как Excel, значительно упростило процесс планирования, но также привело к излишней уверенности в долгосрочных прогнозах, вызванной эффектом привязки.
Основная ошибка прогнозирования заключается в том, что масштабируемые переменные ведут себя непредсказуемо и часто противоположно здравому смыслу, увеличивая неопределенность с течением времени.
Прогнозы часто ошибочны и ненадежны из-за игнорирования пределов погрешности и непредсказуемости будущих событий.
Талеб критикует тех, кто делает ненадежные прогнозы ради денег, и советует им найти другую работу, так как их действия наносят вред и являются неэтичными.
Нассим описывает, как обилие информации в международном аэропорту имени Кеннеди не помогает предсказать будущее, а наоборот, ослабляет способности к предвидению, подчеркивая ограниченность прогнозирования и непредсказуемость событий.
Открытие на основе птичьего помета
Глава исследует ограничения человеческой способности предсказывать будущее, акцентируя внимание на эпистемической самонадеянности — склонности к узкому мышлению и переоценке своих предсказательных способностей. Примеры из финансовой сферы показывают, как пятилетние планы часто оказываются бесполезными из-за непредвиденных событий, таких как российский дефолт 1998 года, который разрушил планы европейской финансовой компании.
Талеб рассматривает концепцию серендипити — случайных, но значимых открытий. Классический пример — открытие Америки, когда Колумб искал новый путь в Индию. Современные технологические прорывы часто случаются случайно, а не в результате планомерных исследований. Примером служит открытие пенициллина Александром Флемингом, который случайно обнаружил его, убираясь в лаборатории.
Еще один пример серендипити — открытие космического микроволнового фонового излучения радиоастрономами из лаборатории компании «Белл». Они пытались избавиться от фонового шума, подозревая, что он вызван птичьими экскрементами, но в итоге обнаружили отзвуки рождения Вселенной, что возродило теорию Большого взрыва.
Насим также обсуждает, что глобальные перемены, вызванные случайными открытиями, часто происходят медленнее, чем предсказывается. Примеры включают недооценку или переоценку значимости новых технологий, таких как компьютеры и космические путешествия. Некоторые предсказания, например, о полетах на Луну или использовании эсперанто в качестве международного языка, так и не сбылись.
Автор заключает, что многие изобретения происходят не из-за стремления познать природу, а из-за интереса к самому процессу изобретательства. Это подчеркивает важность случайных факторов и непредсказуемости в науке и технике.
Предсказания будущего часто ошибочны, и многие значимые открытия случаются случайно, а не в результате целенаправленных исследований. Это требует пересмотра подходов к планированию и прогнозированию, признавая важность случайности и непредсказуемости.
Эпистемократия, мечта
Эпистемократия — это концепция общества, в котором правят люди, осознающие свои ограничения в знаниях и не стремящиеся к эпистемической самонадеянности. Автор начинает с описания эпистемической скромности — качества, присущего людям, которые не торопятся с суждениями и не боятся признать своё незнание. Такие люди часто остаются незаметными в обществе, которое ценит уверенность и решительность.
Примером эпистемократа нового времени автор приводит Мишеля Эйкема де Монтеня. Монтень, после насыщенной карьеры судьи и мэра Бордо, удалился в своё поместье, чтобы посвятить себя размышлениям и написанию эссе. Его работы отличались глубоким скептицизмом и стремлением понять человеческую природу и её несовершенства. Монтень верил, что философия должна учитывать человеческие слабости и недостаток рациональности. Его размышления рождались не в тишине кабинета, а во время верховых прогулок.
Эпистемократия, по мнению Талеба, является утопией, где правят эпистемократы, осознающие силу невежества. Однако в реальности люди склонны следовать за уверенными лидерами, даже если те ведут их по неверному пути, поскольку это кажется безопаснее. В результате общество часто оказывается под властью самоуверенных дураков, а не мудрых и скромных людей.
Насим также обсуждает асимметрию между прошлым и будущим. Мы склонны воспринимать будущее как прямое продолжение прошлого, что приводит к ошибочным прогнозам и неспособности учитывать непредвиденное. Люди склонны игнорировать различия между тем, как они представляли себе будущее в прошлом, и реальностью.
Эта “футурологическая слепота” напоминает аутизм в том смысле, что люди не могут поставить себя на место будущих наблюдателей и оценить последствия своих действий. Аутичные люди, по словам автора, не могут воспринимать других как одушевлённые существа с собственными мыслями и чувствами. Аналогично, большинство людей не способно понять неопределённость будущего и воспринимают его как предсказуемую проекцию прошлого.
В заключение Насим Талеб утверждает, что признание своих ограничений и ошибочности является ключом к более разумному и обоснованному управлению обществом. Эпистемократия, где правят люди, осознающие свои недостатки в знаниях, может стать идеалом, к которому стоит стремиться.
Из Среднестана в Крайнестан и обратно
Автор рассматривает, как на нашей все более рукотворной планете остается все меньше места для обычных случайностей и появляется все больше места для экстраординарных событий. Он вводит концепции Среднестана и Крайнестана, чтобы объяснить эту эволюцию.
Талеб задает вопрос о несправедливости мира, делая выводы на основе своих исследований случайности. Он приводит примеры, показывающие, как наше восприятие случайности отличается от реальности. Люди склонны недооценивать роль случайных событий и позволяют себе обманываться. Это приводит к невыносимому положению, когда мир кажется омерзительным.
Насим приводит идеи двух гуманитариев — экономиста Шервина Розена и социолога Роберта К. Мертона. Эти ученые предлагают модели возникновения и развития несправедливости. Шервин Розен в начале восьмидесятых писал об “экономике суперзвезд”, объясняя, как небольшие преимущества могут привести к огромным успехам. Он вводит термин “турнирный эффект”, где победитель получает все, независимо от небольшого превосходства над остальными. Однако Розен недооценивает роль удачи.
Социолог Роберт К. Мертон описал “эффект Матфея”, когда богатые становятся богаче, а бедные беднее. Он показывает, как изначальное преимущество может сопровождать человека всю жизнь. Примером служат ученые, чьи работы чаще цитируются просто потому, что их уже цитировали ранее. Это приводит к кумулятивному преимуществу, когда успехи накапливаются, а неудачники склонны к дальнейшим неудачам.
Кумулятивное преимущество проявляется в различных областях, таких как искусство, наука, бизнес и литература. Успех часто зависит от случайных событий, а не только от мастерства или таланта. Например, если вас однажды публиковали в престижном журнале, это может обеспечить успех на долгие годы. Современные средства информации ускорили накопление таких преимуществ, делая успехи и неудачи более экстремальными.
Теория предпочтительного присоединения объясняет, почему в некоторых областях наблюдается неравенство. Она применима к различным явлениям: от размера городов до лексикона языка и популяций бактерий. Чем больше элемент используется или встречается, тем больше у него шансов на дальнейшее использование или рост. Например, закон Ципфа в лингвистике показывает, что чем чаще используется слово, тем чаще оно будет использоваться в будущем.
Насим Талеб подчеркивает, что непредсказуемые элементы играют важную роль в жизни и обществе. Социолог Пьер Бурдье отметил, что успех зависит от глобализации культурной и экономической жизни. Важно понимать, что случайные события и кумулятивные преимущества влияют на наше восприятие и реальность, в которой мы живем.
Кривая нормального распределения, великий интеллектуальный обман
Автор критикует традиционные статистические методы, основанные на нормальном распределении, подчеркивая их несоответствие реальным жизненным ситуациям. Он начинает с анекдота о своем путешествии через Франкфурт в 2001 году и обнаружении портрета Карла Фридриха Гаусса с его кривой нормального распределения на немецкой банкноте. Это приводит его к размышлениям о том, как гауссова кривая не подходит для описания валютных колебаний, как это было в случае с рейхсмаркой в 20-е годы.
Далее он объясняет основные принципы гауссовой кривой, где большинство наблюдений относятся к средним значениям, а вероятность отклонений быстро уменьшается по мере удаления от среднего. Он иллюстрирует это на примере роста человека, показывая, как шансы выше среднего роста резко сокращаются.
Автор затем переходит к обсуждению альтернативного подхода Бенуа Мандельброта, который предлагает масштабируемые модели распределения. Он приводит примеры распределения богатства в Европе, где вероятность удвоения капитала остается постоянной, независимо от уровня. Это контрастирует с гауссовым распределением, где шансы на значительные отклонения от среднего практически отсутствуют.
Автор также подчеркивает, что в масштабируемых моделях нет “встречного ветра”, который бы препятствовал продвижению вперед, как это происходит в гауссовых моделях. Он приводит примеры распределения капитала и доходов, показывая, что в реальном мире неравенство сохраняется на всех уровнях, в отличие от гауссовых моделей, где оно уменьшается с увеличением отклонений.
В заключение, автор утверждает, что понимание того, что мы живем в мире, управляемом степенными законами, важно для адекватного анализа и предсказания реальных явлений. Он резюмирует, что гауссовы модели не подходят для описания многих аспектов реальности и призывает к использованию более гибких масштабируемых моделей.
Эстетика случайности
В этом отрывке Талеб делится своими впечатлениями и воспоминаниями о Бенуа Мандельброте и его библиотеке. Он описывает один жаркий августовский вечер 2005 года, когда он вдыхал запах старых французских книг, вызывающий у него сильную обонятельную ностальгию. Этот запах ассоциируется у него с библиотеками его детства и литературой, которую он читал в юности. Автор вспоминает, как Мандельброт, готовясь к переезду в Бостон, пригласил его выбрать книги из своей коллекции.
Автор описывает Мандельброта как человека с необычайно чистым и правильным французским языком, напоминающим ему поколение его родителей. Мандельброт был для автора единственным учителем из плоти и крови, который помог ему понять случайность и неопределенность. В их беседах они часто обсуждали не только математические и статистические понятия, но и литературные и эстетические вопросы, а также вспоминали исторические анекдоты о выдающихся личностях.
Мандельброт интересовался просвещенными индивидуумами, которые сочетали в себе несочетаемое. Среди них был барон Пьер Жан де Менаш, который, происходя из богатой купеческой семьи, стал священником-доминиканцем и крупным исследователем семитских и персидского языков. Насим также вспоминает, как Мандельброт восхищался менее известными, но чрезвычайно эрудированными учеными, такими как Карлтон Гайдузек.
Автор подчеркивает важность вклада Мандельброта в понимание случайности и фрактальной геометрии. Мандельброт связал случайность с геометрией и придал ей естественную завершенность. Он соединил точки и увидел важность идей, что позволило ему стать олицетворением большой идеи в науке.
В заключении Насим Талеб обсуждает геометрию природы, отмечая, что треугольники, квадраты и круги, которые мы изучаем в школе, редко встречаются в природе. Природа полна зазубрин и не следует правилам Евклида. Это подчеркивает важность мандельбротовой геометрии, которая лучше отражает сложность и красоту естественного мира.
Неопределенность «липы»
В этой главе автор рассматривает концепцию неопределенности и критикует чрезмерное внимание к мелким неопределенностям, таким как принцип неопределенности Гейзенберга, в ущерб более значительным и непредсказуемым событиям в жизни и обществе.
Талеб начинает с объяснения “игровой ошибки”, используя пример казино и подчеркивая, что стерилизованная случайность игр не похожа на случайность в реальной жизни. Он указывает, что системы, такие как случайное блуждание и броуновское движение, создают “протослучайность”, которая игнорирует огромный пласт реальной неопределенности.
Принцип неопределенности, согласно автору, часто неправильно интерпретируется как аналог реальной неопределенности. Он утверждает, что неопределенность на уровне субатомных частиц усредняется и подчиняется закону больших чисел, в то время как политические, общественные и погодные явления не обладают этим свойством и не могут быть точно предсказаны.
Автор критикует философов и экспертов, которые сосредотачиваются на мелочах, вместо того чтобы исследовать более значимые проблемы. Он приводит пример философа, который одновременно занимается финансами и философией, но не может интегрировать критическое мышление в оба этих поля. Насим утверждает, что такая “ареал-специфичность” может быть опасна для общества, так как отвлекает внимание от важных вопросов и увеличивает риск возникновения “Черных лебедей”.
Автор выражает недовольство философами, которые тратят своё критическое мышление на абстрактные темы, вместо того чтобы решать реальные проблемы. Он приводит пример университетских философов, которые сомневаются в существовании божеств и природе истины, но слепо верят в фондовый рынок и автоматические инвестиции в пенсионные планы.
В завершение Насим Талеб подчеркивает, что необходимо двигаться от реальных проблем к теоретическим исследованиям, а не наоборот. Такой подход помогает избежать словоблудия и сосредоточиться на решении практических задач.
Серединка на половинку, или Как свести концы с концами при Черном лебеде
В заключении автор размышляет о своем подходе к жизни и принятию решений. Он описывает себя как гиперскептика в одних ситуациях и гипердоверчивого человека в других. Насим скептически относится к подтверждению данных, но доверяет опровержению, утверждая, что единичный случай может опровергнуть большой массив данных. Он признается, что ненавидит и одновременно обожает Черных лебедей — редкие, непредсказуемые события, которые могут кардинально изменить жизнь.
Автор также делится своей философией в отношении риска. Он консервативен в своих делах, когда другие рискуют, и авантюрен там, где рекомендуется осторожность. Ему важнее избегать значительных, катастрофических неудач, чем мелких, и он больше беспокоится о скрытых рисках, чем о явных. Талеб считает, что дерзость оправдана, когда есть шанс поймать счастливого Черного лебедя, и осторожность необходима, когда есть угроза столкнуться с дурным Черным лебедем.
В разделе “Когда можно безболезненно опоздать на поезд” автор делится советом, полученным от друга, не бегать за поездами. Этот совет символизирует отказ от суеты и принятие контроля над своим временем и жизнью. Автор утверждает, что опоздать на поезд обидно только тогда, когда ты за ним бежишь, и что лучше потерять, чем упустить шанс.
В конце Насим Талеб делает метафизическое наблюдение: он не понимает, почему мелкие неприятности могут испортить людям день, когда сама жизнь — это редчайшее и удивительное событие. Он призывает не беспокоиться по пустякам и помнить, что каждый из нас — Черный лебедь.
В эпилоге рассказывается о Евгении Красновой, которая ушла в себя, чтобы написать новую книгу “Петля”. Она отказалась от электронной почты, писала от руки и наняла секретаршу для перепечатки текста. Евгения чувствовала, что новая книга лучше первой, хотя и не смогла полностью выразить свои мысли. Книга получила хвалебные рецензии, но продавалась плохо. Издатель, надеявшийся на успех, столкнулся с финансовыми трудностями, так как книга была слишком длинной. Евгения, несмотря на разочарование, нашла утешение в мысли о том, что второсортность имеет свое очарование. Так что вторая книга Евгении тоже оказалась Черным лебедем.
